ПРОСТОР ДЛЯ МОЛОДОЙ ФАНТАЗИИ

Напутствие (текст выступления)

... Сегодня мы прослушали ряд интереснейших и по форме, и по содержанию выступлений. Доклады, эссе, телеграммы и открытые письма, прилетевшие из соседних стран и из-за океана, просто устные экспромты касались различных аспектов раскрытия термина "ГЕОПОЭТИКА". Замечательная эта лексема, как здесь уже упоминалось, появилась в среде наших молодых друзей, инициаторов и участников программы "Крым - мировой культурный полигон". То есть понадобилось слово, объединяющее своим значением особенности современной культуртрегерской, так сказать, работы. Не вдаваясь в подробный анализ блестящих, безусловно, выступлений, всё же должен отметить, что разброс в толковании этого термина превышает, как мне кажется, некий предельный "ареал", внутри которого возможен продуктивный, так сказать, разговор на одном языке. Разные авторы говорили о чересчур разных вещах. Поэтому, чтобы в дальнейших диалогах - которые, несомненно, вскорости воспоследуют - мы лучше понимали друг друга, давайте попробуем для начала договориться о терминологии...

Центральным в семантическом поле слова "геопоэтика", как мне представляется, следует признать то его значение, которое вытекает из "онтологической", так сказать, антиномии ГЕОПОЛИТИКА - ГЕОПОЭТИКА. То есть, если для геополитики большинство её адептов признают синоним "политическая география", то нам хорошо бы остановиться на определении геопоэтики как "ТВОРЧЕСКОЙ ГЕОГРАФИИ". (Тем более что, как нам тут уже напомнили, словосочетание это - калька греческой "геопоэтики"). Здесь, однако, нас подстерегают новые ловушки, - новые, так сказать, смысловые дихотомии. Творческая география - что это: творящая география или география творимая?.. Или, быть может, это география творчества? Уж во всяком случае, остроумный и лаконичный доклад Кулакова явно подразумевает возможность, скажем так, понимания геопоэтики как "составления культурной карты". Но сойдемся на том, что геопоэтика как картирование культуры, и геопоэтика как работа по формированию географически дифференцированного, так сказать, тела культуры - это уже недалеко друг от друга: многие науки имеют свои прикладные модусы. Получается, что геопоэтика, в её практическом аспекте - это, так сказать, работа по дифференцированию в пространстве культурного процесса. А геопоэтика в теоретическом аспекте - описание и, быть может, объяснение этой его дифференциации. Если же процесс идёт самопроизвольно, то можно говорить о "геопоэзисе", - термин, предложенный сегодня "полуостровитянами"... Соответственно, обретает плоть заодно и мелькавший периодически в сегодняшних кулуарных беседах "геопоэт". Это субъект истории, чья деятельность сообщает некоему месту или географическому региону "лица необщее выражение". Гений места, выспренным слогом выражаясь... Что же касается нашего заносчивого заморского критика (1) (а точнее, по-моему, просто умствующего ревнивого критикана), чьё вызывающее письмо, так сказать, оттенила своим прочтением очаровательная Оксана, то предлагаемую им примитивную трактовку геопоэтики, как буквально "землетворчества", то есть - земляных работ, переделки ландшафта, - мы, видимо, должны рассматривать лишь как курьёз и недоразумение.

... Однако нами преодолены пока ещё далеко не все сложности. Некоторые культурные явления и процессы не имеют чёткой географической локализации, существуя как бы больше во времени, нежели в пространстве. К примеру, многообразная издательская и культуртрегерская деятельность выступавшего здесь Дмитрия Кузьмина (2); ранжирование культурного архива, о коем ведёт речь Байтов, и так далее. И хотя о таких явлениях тоже шёл разговор в контексте сегодняшней конференции, из области проблематики геопоэтической мы их, думается, должны исключить, и перевести в иной семантический ареал, который, быть может, тоже нуждается в, так сказать, вербализации...

Вот я и предлагаю расширить наш, скажем так, экспериментальный словарь каким-нибудь параллельным "геопоэтике" термином для обозначения вышеозначенных феноменов, например - "хронопоэтика". То есть "сотворение времени", формирование эпохи. В противовес геопоэтике: культурный процесс в его временной дифференциации, так сказать, в динамике, без привязки к пространству, к географии. Именно об этом, кажется, текст Байтова. Соответственно, "хронопоэзис" - спонтанная самоорганизация определённого культурного момента, или эпохи, а хронопоэт - культурно-историческая фигура, существенный агент своей эпохи, чья деятельность не имеет однозначной географической привязки.

Вот и всё, собственно, что хотелось бы сказать в моём кратком резюме, раз уж выпало вашему покорному слуге выступать последним. Сегодня я испытал чудесное чувство вдохновения. Право же, это было истинное коллективное вдохновение, такое бывало, разве что, в наши годы "оттепели", или, быть может, в самую раннюю Перестройку... Ощущение, что находишься на границе неизведанного, на пороге волнующего открытия... Впрочем, я, кажется, сказал ещё не всё, что пришло мне в голову во время докладов. Признаться, единственное, на что ещё хотел бы обратить внимание слушателей, это на очень простую мысль, что геопоэтика может иметь два, так сказать, уровня или масштаба рассмотрения - так сказать, макро- и микроуровень. Макро-геопоэтика - это собственно творческая география, процессы планетарного масштаба, культурное преобразование географических регионов, городов, - немецкие фестивали, о которых говорили "полуостровитяне", та же крымская программа, тот же футурологический конгресс в Днепропетровске, и тому подобное... Микро- же геопоэтика - это, скажем так, творческая топография (топос - "место"), то есть процессы в масштабе, скажем, карты отдельного города или района, с живой сетью составляющих её отдельных "культурных точек". Нынешний "Крымский Клуб", где мы сейчас заседаем, или знаменитая в своё время питерская "башня" Вячеслава Иванова - это, как бы сказать, единицы творческой топографии... При этом отдельные геопоэтические явления, наверное, могут существовать одновременно на обоих уровнях. Например, крымская усадьба Волошина, - величайшего из геопоэтов. Дом этот возник и развивался, с одной стороны, как одна из многих, наряду с домом Дейши-Сионицкой, активных точек на культурной план-карте Коктебеля, - и одновременно, в макромасштабе, как один из крупнейших культурных центров (как мы здесь говорили - эпицентров) России, а затем СССР. То есть именно появление этого дома проявило во всей полноте на мировой карте горячо любимый мною Крым...

Благодарю за внимание уважаемую аудиторию - безусловно, весьма утомлённую восьмичасовым "интеллектуальным штурмом", точнее штормом; впрочем, наши ряды под занавес конференции достаточно поредели, чтобы мне надеяться на то, что оставшимся одержимым по-прежнему интересно всё звучащее с этой трибуны...

Философ, член-корреспондент РАН Сергей ЛЕБЕНСРАУМ,
г. Санкт-Петербург

(1) Имеется в виду эссеист И. Гершмановских.

(2) К моменту обнародования материалов конференции деятельность Д. Кузьмина уже приобрела "географическую" компоненту: в ноябре 1996 года им открыт в Москве литературный салон "Авторник", а с января того же года Кузьмин издаёт вестник "Литературная жизнь Москвы".