РУССКИЙ ОВИДИЙ В
ТАВРИДЕ
Имя Андрея Полякова, русского стихотворца,
живущего в Крыму, хорошо известно ценителям
современной русской поэзии.
Его творчество, представленное в крупнейших
антологиях русской поэзии и коллективных
сборниках, вызывает неизменный интерес критики
от московских “Нового мира” и “Независимой
газеты” до парижских “Les nouvelles de poesie” и “Русской
мысли”. Поляков – соавтор концепции Боспорского
форума, один из основателей крымско-московской
поэтической группы “Полуостров”. Редкие
появления Полякова в России становятся событием
для столичных литературных кругов. Его вечер год
назад в салоне “Авторник” был признан
экспертами наиболее значительным литературным
событием года в Москве. Уже сегодня не будет
преувеличением назвать Полякова крупнейшим
русским поэтом Украины.
Осколки детского сна
Что удерживает меня в Крыму – в
эпоху, когда русскому писателю гораздо легче
добиться успеха в России, в Москве? Прямой ответ
имел бы смысл, будь это осознанный выбор. Но
человек – обычный, не святой, не обОженный,
скажем так, человек – есть абсолютно несвободное
существо. Он не свободен от Бога, он не свободен
от самого себя; он имеет весьма смутное
представление о том, каков он на самом деле, не
говоря уже о Боге... Хотя что-то можно объяснить.
Это магнетизм истории, который ощущается в Крыму
просто физиологически. Кипарисы,
“одиссеевская” бухточка где-нибудь на ЮБК,
античные руины сильнее бьют меня по сердцу, чем
пресловутые берёзки и великая русская река
Волга. Но всё это – дело вкуса, а не патриотизма.
Мы взрослые люди и понимаем, что понятие родины –
абстракция, а абстракцию можно любить только за
деньги. Моя родина – это мой язык, как Набоков ещё
говорил. Это русская культура, в которой я
существую, которая, я надеюсь, является частью
общеевропейской культуры, продолжением
средиземноморской культуры. Любить же Крым за то,
что это родина, жить здесь из этих соображений –
абсурд. Крым – не только природа, но и история,
весь этот золотой, светящийся эллинский воздух –
для меня это пусть изуродованный, но всё же
узнаваемый фрагмент того же вечного,
средиземноморского, детского сна, от которого я
не хочу просыпаться, пока живу.
С оглядкой на пост-империю
Превратится ли Крым в
русскоязычную провинцию Украины или останется
частью русской культуры? Попробуем обратиться к
сравнению. Вот Индия, страна с многотысячелетней
культурой. Всё равно: после распада британской
империи роль английского языка, английской
литературы, английской культуры там осталась
огромной, чуть ли не формообразующей. Индийцы
смотрят на Англию, ездят туда учиться, они кровно
связаны с этой страной. Возьмём бывшие
французские колонии в Африке. Там мало было
своего? Мусульманская культура Магриба – это
такой пласт! Но та же история: французский язык,
французская литература, французская культура...
Так вот, я бы искренне хотел,
чтобы Украина стала нормальной европейской
страной. Гражданин Украины, я хочу, чтобы
государство, в котором я живу, было богатым,
процветающим и свободным, – в том числе и от
любых форм национализма. Я никого не хочу
обидеть, я всех люблю, но позволим себе наконец
реально смотреть на вещи: пока существует такая
культура, как русская, – Украина всегда будет –
по крайней мере в том, что здесь пишется, что
здесь рифмуется – оглядываться на Москву. И
поэтому не будет никогда никаких русскоязычных
провинций Украины. Будут носители русской
культуры, творцы русской культуры, живущие в
другой стране. Да, им будет гораздо труднее, чем
живущим в России. Но зато и фокусировка
культурного зрения станет несколько иной. А это
– гарантия того, что нечто новое может быть
высказано. Насколько это будет интересно
украинским коллегам? насколько это расслышат в
Москве? – это другие вопросы.
Левое полушарие
В коллизии между Россией и
Украиной, вообще между славянами всё чаще
всплывает Америка. Мозг планеты нездоров – одно
полушарие спорит с другим. Америкосы развалили
СССР, и пока не поднялся во всю мощь, как Миша
Лаптев писал, “золотой плавник Китая”, у них
эйфория, комплекс самых крутых пацанов во дворе.
Это опаснее всего для них самих... Кажется, поэт
Иван Жданов описывал беседу с американцем:
смотришь на него, и не знаешь, на какую глубину
взгляд фокусировать – он как бы прозрачный, не
чувствуется сгущения, называемого душой...
Дистиллированность головы и сердца, – поднятая к
тому же до государственной идеи. И всё же в Штатах
осели и в Штатах натурализовались любимые мною
люди и авторы – Бродский, Лев Лосев... Некоторое
время в Штатах жили Алексей Цветков и Эдуард
Лимонов. Всё не так просто.
“Соучастники неповторимого
чуда”
На самом деле, пока что в Крыму
по большому счёту ничего не пишется. Я иногда
ловлю себя на мысли, что украинские националисты
в чём-то правы, что о каком втором
государственном языке в Крыму может идти речь?
кто и что на нём будет писать? Когда я открываю
газетку, претендующую на культурную вменяемость,
и читаю в рецензии на сборник эндемического
стихотворца фразы, которые ни Пушкину, ни
Мандельштаму читать о себе не приходилось, –
что-то об "уникальной чистоте голоса", о том,
что читателям этого гения "выпала великая
честь стать соучастниками никем и никогда не
повторимого чуда", то мне становится не только
противно, но и несколько жутковато. К счастью,
есть несколько авторов, у которых в стихах что-то
подлинное проблёскивает, в том числе молодые
люди, младше меня лет на 10. И это помогает мне
верить – верить вопреки всему, а только так и
можно верить – что Бог не оставит крымскую землю,
что что-то прорастёт и здесь.
Сид проиграл Крым Лужкову
В Крыму остро ощущается
отсутствие двух замечательных поэтов – Евгения
Сабурова и Игоря Сида. Культурное зияние здесь
стало вакуумом к концу 90-х, когда прекратились
проводимые Сидом Боспорские форумы и прочие
межпланетные пляски. Друг-культуртрегер запал на
Африку, и я с прискорбием признаю, что его
африканские проекты отнимают у Крыма какой-то
существенный шанс. Его Крымский клуб в Москве уже
на треть Мадагаскарский клуб... Недавно Сид опять
привёз в Симфи сильную команду поэтов – Жданова,
Максимову, Коваля. Но устраивали конференцию уже
другие люди... Куда активнее из Москвы на Крым
проецируется теперь команда Юрия Лужкова. Филиал
МГУ в Севастополе, прочая гумпомощь... Фонд
“Москва-Крым” наполняет крымские курорты
москвичами, а значит, бюджет – инвалютой (т.е.
рублями). И забываются бурные сейшены прежних
лет. Совестно молвить, но грех промолчать: в
каком-то смысле Сид проиграл Лужкову право на
культурное окормление Крыма. Всё же я надеюсь,
что через пару лет Сид удовлетворится
тропическими сюжетами и вернётся к проблемам
своей малой родины.
Москвичи как козлы
Сейчас мы, – люди русского
языка, независимо от национальности, – имеем
великолепную, просто блистательную поэзию.
Воистину золотой век русской поэзии – тот век, в
который мы живём. Но за пределами Москвы и Питера
об этом мало кто знает. А уж в Крыму и вообще –
отсутствие книг, журналов… Правда, есть
Интернет, и – если ничего страшного не
произойдёт – лет через пять проблема культурной,
лингвистической блокады просто перестанет
существовать. Но уже и сейчас: кто хочет знать,
тот знает. Это не проблема географической
удалённости или националистических игр – это
дело личных, индивидуальных, почти
экзистенциальных усилий. Всё-таки, как это ни
сложно, но прочитать можно всех, – от
Красовицкого и Оболдуева до Данилы Давыдова и
Станислава Львовского. Конечно, это неприятное
будет чтение, даже несколько шоковое. Мы ведь в
Крыму все гении, а оказывается – вон какой
расклад... И надо что-то с этим делать. Либо –
перестать марать бумагу самому, либо – что
гораздо проще – никого и ничего за пределами
своего круга не замечать, либо – как-то
соизмерять себя с той системой координат, в
которой ты реально существуешь, существуешь
не в Симферополе, а в русском языке. Но это трудно,
это страшно. От этого кружится голова и почва
уплывает из-под ног, потому что масштаб
совершенно иной, подлинный. В своём углу
уютней! Ты похвалишь, тебя похвалят. А москвичи –
козлы, это понятно. Ещё бы москвичи не козлы! Они
козлы, но зато – москвичи, и мы их будем с нашей
рабской психологией за глаза ругать, а при
встрече – шестерить перед ними. Такие мы поэты,
такие мы орфеи на гладких чёрных скалах.
Поэзия несправедлива. Как ни
старайся ей угодить, сколько вёдер пота в стишок
не вливай – не поможет. Муза сама решает кому
давать, кому не давать. Но для того, чтобы понять,
стоит ли тебе к ней вообще приближаться, нужно по
крайней мере знать, у кого с ней что-то
получалось. Я уверен, что если бы в Крыму вышла
большая, толстая книга стихов лучших современных
поэтов, и эту книгу каким-то образом заставили
прочитать тех, кто добровольно её читать не
захочет, – культурная ситуация на полуострове
резко изменилась бы к лучшему. Утопия, конечно...
Возможность чего-то иного
Где-то в начале 90-х я вдруг понял,
понял не только умом, но и всей кожей, что писать
стихи можно. Ну, долго же до меня доходило, но
ведь я и жил не в Москве, и кроме Сида и двух
замечательных девушек мне просто было не с кем
разговаривать о стишках. И для меня лично, и для
страны моего языка, для России – уж так совпало,
как это ни смешно – этот опыт был единым опытом,
потому что чтение нескольких гениальных,
прекрасных, удивительных поэтов было самым
лучшим, самым подлинным свидетельством
существования какого-то иного, не
оккупированного взбесившейся материей мира.
Свидетельством рая, мерцающего откуда-то из-за
слов. Я не слишком умный человек, мне достаточно и
таких свидетельств.
Беседовала Лариса Кононова
Интервью опубликовано в московской газете
"Лига Наций",
№ от 24 ноября 2000 г.
|